Шпион. Последний из могикан - Страница 276

276

Ункас, тщетно искавший соперника глазами во время жестокой схватки, бросился теперь в погоню за гуроном; Соколиный Глаз, Хейуорд и Давид последовали за молодым вождем. Разведчик мог сделать для своего юного друга только одно — выставить дуло ружья чуть-чуть вперед и прикрывать им Ункаса, словно заколдованным щитом. Магуа возымел было намерение в последний раз попытаться отомстить за свой проигрыш, но намерение это, видимо, рассеялось столь же быстро, как возникло, потому что Лисица сперва укрылся от преследователей в густых кустах, а затем нежданно проскользнул в уже известную читателю пещеру. Соколиный Глаз, который не пустил ему вдогонку пулю лишь из боязни попасть в Ункаса, издал торжествующий крик и объявил, что дело выиграно. Преследователи устремились в длинный узкий проход как раз вовремя, чтобы не потерять из виду бегущих гуронов. Они гнались за ними по галерее и смежным помещениям, сопровождаемые криками и воплями сотен женщин и детей. В тусклом неверном свете пещера казалась адом, где мечутся толпы грешных душ, преследуемые кровожадными демонами.

Ункас не спускал глаз с Магуа, словно только гурон и существовал для него на свете. Хейуорд и разведчик следовали по пятам за молодым вождем, движимые тем же, хотя, может быть, и не столь всепоглощающим чувством. Но темные и мрачные переходы становились все более запутанными, а фигуры убегающих врагов мелькали все реже и менее отчетливо. На мгновение белым почудилось даже, что они потеряли след, как вдруг в дальнем конце прохода, который, по-видимому, вел к горе, мелькнуло светлое платье.

— Это Кора! — вскричал Хейуорд, и в голосе его радость смешалась с ужасом.

— Кора! Кора! — повторил Ункас, устремляясь вперед с быстротой оленя.

— Это девушка! — воскликнул разведчик. — Держитесь, леди! Мы идем, идем!

Мимолетный взгляд на пленницу удесятерил рвение преследователей. Но путь их был усеян всяческими препятствиями, неровен, местами почти непроходим. Ункас отшвырнул ружье и очертя голову понесся вперед. Хейуорд столь же быстро последовал его примеру, хотя уже через секунду оба они убедились, насколько безрассуден их поступок: раздался раскатистый грохот ружья, которое гуроны, улучив удобное мгновение, разрядили в узкий проход между скалами, и пуля оцарапала молодого могиканина.

— Мы должны сойтись с ними в рукопашную! — крикнул разведчик, отчаянным скачком опережая друзей. — На расстоянии мерзавцы перебьют нас всех до одного. Видите, они прикрываются девушкой, как щитом!

Хотя спутники разведчика не обратили внимания на эти слова или, вернее, не расслышали их, они последовали его примеру и ценой невероятного напряжения сил настолько сократили дистанцию между собой и беглецами, что увидели, как два воина тащат Кору, а Магуа, руководящий отступлением, указывает им дорогу. На секунду все четыре фигуры отчетливо вырисовались на фоне неба и тут же исчезли. Обезумев от отчаяния, Ункас и Хейуорд удвоили свои без того уже нечеловеческие усилия и выскочили наконец из пещеры на склон горы как раз вовремя, чтобы заметить, куда кинулись преследуемые. Теперь им предстоял подъем, так что путь стал еще опаснее и утомительнее.

Разведчик, обремененный ружьем, чуть-чуть отстал от остальных, а Ункас опередил Хейуорда. Они с поразительной быстротой перебирались через скалы, расселины и прочие преграды, которые в другое время и при других обстоятельствах сочли бы непреодолимыми. Пылкие молодые люди вскоре были вознаграждены за труд: они увидели, что гуроны, волочившие за собой Кору, быстро утрачивают выигрыш в расстоянии.

— Стой, вейандотская собака! — вскричал Ункас, потрясая сверкающим томагавком. — Делавар приказывает тебе: «Стой!»

— Я не пойду дальше! — закричала Кора, внезапно останавливаясь на краю утеса, нависшего над бездонной пропастью, неподалеку от вершины горы. — Убей меня, если хочешь, проклятый гурон, но дальше я не пойду!

Дикари, тащившие девушку, занесли над ней томагавки с дьявольским ликованием, которое охватывает извергов, готовящихся совершить злодеяние, но Магуа неожиданно перехватил их поднятые руки. Вождь гуронов швырнул в пропасть отнятое у соплеменников оружие, вытащил нож и повернулся к пленнице с выражением, выдававшим жестокую борьбу противоречивых страстей в его душе.

— Женщина, выбирай, — бросил он. — Или вигвам Магуа, или нож.

Кора не удостоила его даже взглядом. Она опустилась на колени, лицо ее залил румянец, она подняла глаза, протянула руки к небу и кротко, но твердо произнесла:

— Я — твоя раба, господи! Да свершится воля твоя!

— Выбирай, женщина! — хрипло повторил Магуа, тщетно силясь поймать ясный взгляд ее сияющих глаз.

Но Кора не слышала его и не обращала на него внимания. Гурон задрожал и высоко занес над нею нож, но тут же опустил руку со смятенным видом человека, находящегося в нерешительности. После мгновения внутренней борьбы он вновь поднял свое острое оружие, но в этот момент над головой у него прозвучал пронзительный крик, и Ункас, стремительно прыгнув с головокружительной высоты, упал между ними. Магуа отшатнулся, один из его людей воспользовался этим и вонзил нож Коре в сердце.

Гурон, как тигр, ринулся на дерзкого соплеменника, уже кинувшегося наутек, но тело Ункаса помешало этой противоестественной схватке. Обезумев при виде убийства, совершенного на его глазах, Магуа оставил дикаря и всадил нож в спину распростертого делавара. Тем не менее Ункас, собрав последние силы, вскочил, кинулся, как раненая пума, на убийцу Коры, поверг его мертвым к своим ногам и окинул Магуа суровым, неумолимым взглядом, словно желая сказать, что он сделал бы с врагом, если бы сам не был при смерти. Магуа отвел теперь уже беспомощную руку делавара и трижды пронзил ему ножом сердце, пока Ункас, все еще не спускавший с противника невыразимо презрительного взгляда, не рухнул бездыханный к его ногам.

276